/к 42-й годовщине полёта человека в космос /

     От редакции: Прошло 42 года с момента сенсационной новости, молниеносно облетевшей весь мир: 12 апреля в Советском Союзе стартовал космический корабль (КК) <Восток> с лётчиком-космонавтом Юрием Алексеевичем Гагариным. С тех пор в печати была масса публикаций о первом полёте вокруг Земли, рассказано о создателях КК и персонале, обес- печившим его успешный старт и посадку. Но всё ли, рассказано? В целях безопасности за жизнь космонавта его полёт был предусмотрен продолжительностью не более одного витка вокруг Земли. Известно, как волновался Главный конструктор перед запуском человека в космос. Мог ли он допустить мысль, что при выходе КК <Восток> на орбиту вокруг Земли, дальнейший полёт космонавта может идти бесконтрольно с учётом максимальной автоматизации режимов управления? Да, предшествующие запуски беспилотных КК с манекенами человека и животными оправдали надежды специалистов и биологов. Но у всех в памяти был случай с первым экспериментальным кораблём, когда в результате неисправности системы ориентации он не стал снижаться на посадку, а, получив дополнительный импульс скорости, перешёл на более высокую орбиту. Мог ли в то время С.П.Королёв и специалисты полностью довериться автоматике? Выход космического корабля на расчётную орбиту полёта вокруг Земли произошёл над восточными районами страны, здесь же заканчивалась зона радио видимости измери- тельных пунктов. Последним, седьмым, измерительным пунктом на трассе выведения КК была Камчатка. Для двусторонней связи с Гагариным на этом пункте находился старший лейтенант Леонов А.А.(<Заря>). Услышав вызов с <Зари>, Гагарин узнал знакомый голос, ответил: <Привет блондину!>. Дальше, как помнят участники сеанса связи, Гагарин продиктовал Леонову информацию о работе бортовых систем кодиро-ванным сообщением, и добавил два слова, которые вызвали улыбку на лице Алексея Архиповича. <Кедр> (Ю.Гагарин) сказал: <Использовал АСУ!>. Ну что тут такого забавного, подумает читатель? В конкретном случае <АСУ> означало <ассенизационное устройство>. Короче говоря, Ю.Гагарин <сходил в туалет>. К концу сеанса связи <Заря> передала Гагарину важное сообщение Главного конструктора: <: по результатам измерений - орбита нормальная>. Оставался продолжительный участок полёта на Тихим океаном и сложный, откровенно говоря, опасный этап полёта, при сходе с орбиты над Атлантикой. Связь с космонавтом прерывалась на 40 минут до самой посадки. Что же было предпринято для контроля безопасности его полёта за пределами зон радиовидимости наземных измерительных пунктов? Об этом, впервые, рассказ непосредственных участников контроля полёта Гагарина над Тихим океаном и над Атлантикой. На страницах журнала - воспоминания ветеранов Морского космического флота, ветеранов Великой Отечественной войны, Лауреатов Государственных премий СССР: полковника Быструшкина Василия Васильевича и контр-адмирала Максюты Юрия Ивановича.
     Быструшкин В.В. (в 1961 году - начальник экспедиции плавучего телеметрического пункта в Атлантике, оборудованного на теплоходе <Краснодар>):
     Шестидесятые годы 20-го века ознаменовались в нашей стране бурным развитием ракетно-космической техники. Для проведения лётно-конструкторских испытаний (ЛКИ) ракетно-космической техники головным исполнителем был определён НИИ-4 МО СССР. Для управления полётом космических аппаратов (КА) был создан командно-измерительный комплекс (КИК), включающий в себя Центр управления полётами (ЦУП) - 2 - и сеть наземных измерительных пунктов (НИПов). Чтобы обеспечить связь КА с Землей практически в любое время суток, территории страны было недостаточно. Кроме того, расчёты баллистиков показали, что, к примеру, из 15-16 суточных витков полёта спутника вокруг Земли 6 проходят вне зоны радио видимости с громадной территории СССР. НИИ-4 была поставлена задача, провести глубокие исследования и обосновать вариант создания плавучих измерительных пунктов для проведения лётных испытаний разгонного блока <Д> ракеты-носителя, обеспечивающего вывод КК с орбиты спутника на траекторию полёта к планетам солнечной системы. Так в Институте была открыта специальная научно-исследовательская работа о разработке плавучего телеметрического комплекса (ПТК) для участия в проведении измерений при запусках различных КА и межпланетных автоматических станций. Руководителем темы был назначен ст.научный сотрудник, начальник отдела Яковлев Е.В. В состав исполнителей входили научные сотрудники Быструшкин В.В., Гришаков В.И., Седов В.И., Фомин В.Г. и другие. В исключительно сжатые по времени сроки (апрель-май 1960 г.) были решены вопросы аренды судов Минморфлота и переоборудования их в плавучие измерительные пункты. Теплоходы (т/х) <Краснодар> и <Ворошилов> переоборудовались под моим руководством у причалов морского торгового порта Одессы; т/х <Долинск> - в Ленинграде, под руководством Фомина В.Г. Каждое из судов было оснащено двумя комплектами радиотелеметрических станций <Трал>, способными принимать и регистрировать десятки параметров с бортов космических объектов. В то время на складах предприятия-изготовителя не оказалось готовых комплектов этих станций, прошедших соответствующие заводские испытания. Почти всю номенклатуру аппаратуры для экспедиций Атлантического плавучего измерительного комплекса пришлось собирать чуть ли не по свалкам предприятий оборонной промышленности. Аппаратуру станции <Трал> собирали по отдельным блокам из числа не прошедших испытания заводского ОТК. В рабочее состояние приводили её совместными усилиями: с помощью монтажников предприятия и своими руками. Заново рождённые блоки отлаживали, тестировали, упаковывали и отправляли в контейнерах в порты приписки судов. Станции <Трал> изготавливались в автомобильном варианте, кузова с размещённой в них аппаратурой, но, разумеется, без шасси, опускали в трюмы теплоходов и крепили там по-морскому. В отдельных трюмах размещали шумные бензоэлектрические агрегаты автономного питания станций. Если с укомплектованием основной телеметрической аппаратурой вопрос всё-таки как-то решался, то с аппаратурой точного времени <Бамбук> системы единого времени (СЕВ) вопрос стоял совершенно иначе. За короткий срок подготовки к выходу в первые рейсы её вообще не успевали изготовить. По договорённости с разработчиками систем космических кораблей было принято решение обеспечить привязку параметров бортовых систем с точностью в пол секунды. Для этого, на первых парах, оказалось достаточным использовать точный хронометр. Для привязки морского хронометра к текущему времени, по разработанной в Институте методике, использовали надёжный коротковолновый радиоприёмник Р-250. С помощью этого приёмника ход судового хронометра точно привязывали к начальным меткам Всемирного единого времени. В течение суток, предшествующих началу работ, неоднократно сверяли ход хронометра. Состав экспедиций формировался из числа опытных специалистов, способных в сокращённом составе обеспечить работу на неприспособленных к морским условиям технических средствах в условиях заграничного плавания, при нахождении судов в тропической зоне. В свой первый рейс суда Плавучего телеметрического комплекса НИИ-4 вышли 1 августа 1960 года. На каждом была экспедиция в составе 10-11 человек. Все они были сотрудниками отделов Института с высокой квалификацией. В течение четырёхмесячного рейса на судах была отработана технология проведения телеметрических измерений в - 3 - океанских условиях. Работы по значимым пускам КА состоялись только в следующем, втором рейсе Атлантического комплекса, который начался в январе 1961 года. Плавучий телеметрический пункт т/х <Краснодар>, начальник экспедиции Быструшкин В.В., вышел во второй экспедиционный рейс 6 января 1961 года. Ему, как и другим судам ПТК, была поставлена задача по приёму и контролю телеметрической информации с разгонных блоков межпланетных станций, стартующих с промежуточной околоземной орбиты, а также контролю параметров работы тормозных двигательных установок (ТДУ) на участках работы при спуске КК на Землю. С учётом особой важности предстоящих работ состав экспедиции был усилен специалистами НПО <Энергия> (ОКБ-1) и ОКБ МЭИ (разработчика бортовой и наземной аппаратуры). Натренированная в предыдущем рейсе экспедиция была способна не только принять и дешифрировать информацию с КА, но и анализировать полученные данные и, в особых случаях, выдавать рекомендации Центру управления. Для чёткого выполнения предстоящих работ на борту судна проводились ежедневные тренировки операторов по обработке материалов регистрации и оперативной выдаче информации в ЦУП, который в то время размещался на территории НИИ-4 МО. Информация кодировалась с помощью специальных кодовых блокнотов. Выдачу кодированных телеграмм осуществлял судовой радиооператор - ключом. Тут следует отметить, мощность передатчика судовой радиостанции была всего 250 Вт. Радиосвязь в районе работ была ненадёжной, из-за неблагоприятных условий распространения радиоволн она могла отсутствовать, поэтому во время тренировок судовые радисты использовали в качестве ретрансляторов радио- станции других судов, в том числе радиостанцию посёлка Мирный в Антарктиде. С целью экономии времени заранее составлялось несколько вариантов формализованных сообщений, в которые оставалось добавить только несколько цифр, характеризующих величину параметров или время срабатывания исполнительных команд. Такие заранее подготовленные телеграммы по команде начальника экспедиции немедленно передавались ключом по радио и через одну - две минуты они были уже на столе ЦУПа. В обстановке секретности экспедиционные суда ПТК выходили в рейсы под флагом советского транспортного флота с легендой <снабжения тарой советских рыбаков>. Поэтому вся аппаратура экспедиций пряталась в закрытых трюмах, где не только не было установок кондиционирования воздуха, но даже элементарной вентиляции воздуха. Телеметрические станции не были приспособлены к работе в условиях повышенной температуры и влажности, а работать было нужно в тропической зоне океана. Возникновение неисправностей и отказов техники в этих условиях были неизбежны. Чаще всего выходили из строя трансформаторы силовых блоков энергоёмких станций. С учётом этого, по нашей просьбе в Институте были изготовлены, почти кустарно, такие же запасные трансформаторы. Их мы использовали во время тренировочных включений станций. <Штатные> трансформаторы берегли на выполнение основных работ. Такая ситуация доставляла немало хлопот, но повышала надёжность безотказной работы аппаратуры во время реальных сеансов связи. Люди, впервые попавшие в тропики, не сразу к ним привыкали. Условия жизни и работы на первенцах Морского космического флота были отнюдь не комфортными. Выделенные в аренду суда постройки двадцатых годов прошлого века не имели элементарного бытового оборудования. Неудобства и трудности подстерегали нас на каждом шагу. Сотрудники экспедиции работали в необорудованных грузовых трюмах под главной палубой, которая с утра раскалялась под горячими лучами тропического солнца. Чтобы избежать тепловых ударов, а такие были, тренировки и включение аппаратуры старались проводить в утреннее и ночное время. Внутри трюмов была высокая влажность, духота, а невыносимая жара усугублялась теплом включённой аппаратуры. При этом были случаи возгорания техники. Работали в трюмах без верхней одежды. Чтобы стекающий с тела пот не щекотал кожу, на шею повязывали платочек, а на - 4 - поясницу - вафельное полотенце. Движимые чувством ответственности и гордости за причастность к освоению космоса сотрудники экспедиции и экипажа судна, делали всё, что в их силах, чтобы подготовить себя и технику к предстоящим работам. Именно в это время и в таких условиях рождались интересные предложения по усовершенствованию плавучих измерительных средств, которые были использованы мной затем в проектах и строительстве новых специализированных судов Морского космического флота. 12 февраля 1961 года моряки трёх плавучих измерительных пунктов успешно выполнили свою работу по контролю запуска межпланетной станции <Венера-1> (1ВА&#8470;2) и получили благодарную телеграмму от Государственной комиссии и Главного конструктора. Путь к планетам Солнечной системы был открыт! ??? 14 февраля т/х <Краснодар> дали разрешение на заход для пополнения запасов продо-вольствия и воды на остров Святой Елены. Члены экспедиции и команда судна восприняли разрешение посетить этот экзотический остров как поощрение за хорошую работу. С рассветом 18 февраля, когда солнце появилось из-за горизонта бесконечного водного пространства, впереди по курсу судна возник таинственный остров с крутыми скалами. Его гористая верхушка удерживала собой нависшие облака. Бросили якорь на рейдовой стоянке порта Джеймстаун. Для оформления необходимых документов по заходу на борт судна прибыли <гости>: официальные представители порта, французский консул, английский губернатор. К обеду официальные процедуры были завершены, члены экспедиции и экипаж сошли на берег для ознакомления с достопримечательностями острова, жизнью и бытом населения. Руководство судна было, подчёркнуто вежливо, приглашено на приём к французскому консулу, он охотно взялся за решение всех наших проблем. На приёме у консула были капитан судна и его помощники и я, <коммерческий директор> (начальник экспедиции). Резиденция консула размещалась в одном из крыльев разноэтажного домика, в одном из которых находится последняя "квартира" Наполеона. Небольшой участок с зелёными газонами и стриженым кустарником, на котором находится это строение - постоянная собственность Франции. Экскурсию по дому-музею Наполеона провёл сам консул. Просматривая Книгу отзывов посетителей музея, обнаружили запомнившуюся нам запись, сделанную матросом с советского парусника <Товарищ>, посетившего остров в 1957 году: <Не пошёл бы на Россию, не попал бы на Елену!>. После музея нам показали старую могилу Наполеона в тихом отдалённом уголке острова. На следующий день по приглашению капитана судно посетил консул. Встреча в каюте капитана прошла в <русском стиле> так, что к обеду консула пришлось выносить к трапу на руках. Получив необходимое снабжение и короткий отдых, снова вернулись в точку работы. Планировались работы с беспилотными космическими кораблями, последними перед запуском человека в космос. 9 марта состоялась работа по посадке объекта 3КА &#8470;1, четвёртого беспилотного КК. Программа полёта была выполнена, аппаратура на борту работала безотказно. 25 марта работали по пятому, последнему беспилотному КК 3КА &#8470;2, завершающему ЛКИ КК <Восток>. Программа полёта выполнена. СА с собакой <Звёздочкой> (это имя ей дал Юрий Гагарин) нормально приземлился, а манекен человека катапультировался. Сигнал с борта был устойчивым. Информацию приняли с высокой точностью и оперативно выдали в ЦУП по отработанной на тренировках схеме. С этого момента у судов ПТК НИИ-4, <Краснодара>, <Ворошилова> и <Долинска>, совместно участвовавших во всех работах, начался самый ответственный этап второго экспедиционного рейса - подготовка к работе по первому пилотируемому космическому кораблю. Суда получили координаты рабочих точек в акватории Гвинейского залива Атлантики, тут они должны были отследить работу бортовых систем на участке посадки. К 12 апреля плавучий телеметрический пункт, т/х <Краснодар>, расположился в точке океана с координатами 10 гр. 10 мин. Южной широты, 03 гр. 30 мин. Восточной долготы. - 5 - С учётом присутствия в составе экспедиции т/х <Краснодар> наиболее опытных специалистов, он назначался старшим в составе комплекса. Южнее по трассе, в полутора тысячах километров от <Краснодара> получил рабочую точку т/х <Ворошилов>. Точка работы <Ворошилова> позволяла ему первым зафиксировать приём телеметрии, если бы вдруг на борту программа посадки могла включиться с опережением. Т/х <Долинск> занял своё рабочее место севернее острова Фернандо-По (Вблизи Камеруна). Его зона радио видимости позволяла зафиксировать работу бортовой телеметрии в случае задержки времени включения ТДУ. Такая расстановка судов ПТК позволяла с запасом по времени вести приём телеметрии от начала включения системы бортовой ориентации до конца работы ТДУ при входе КК в плотные слои атмосферы. До 12 апреля проходили ежедневные тренировки операторов, и только антенные устройства станций <Трал>, в связи с требованиями режима секретности, продолжали оставаться в разобранном виде зачехлёнными брезентом. Суда комплекса не были объявлены в ТАСС ни научными, ни экспедиционными. Они, согласно легенде, по- прежнему оставались как бы судами Минморфлота, снабженцами тарой советских рыба- ков. Поэтому антенны телеметрических станций разрешалось монтировать на крыльях капитанских мостиков судов лишь за два часа до начала реальных работ. Приближался памятный день. По настроению членов экспедиции судовая команда чувствовала, ожидается что-то необычное и очень ответственное, поэтому все старались чётко выполнить обязанности по своим заведованиям. 12 апреля антенны смонтировали раньше обычного, провели проверку работы источников основного и резервного электропитания. В 08.00 по Московскому времени операторы заняли рабочие места. В самом знойном районе Атлантики потекли томительные минуты ожидания телеграммы о времени запуска космического корабля 3КА &#8470;3.
     А что происходило в апрельские дни на борту кораблей ВМФ Тихоокеанского флота? <Четвёртая Тихоокеанская гидрографическая экспедиции> - название соединения кораб-лей, которое придумано для чересчур любопытных. Флотилия из четырёх военных кораб-лей родилась в результате осуществления НИР <Акватория>, разработанной сотрудни- ками подмосковного НИИ-4 МО ещё в 1958 году. После успешных отстрелов королёвской ракеты Р-7 в район Камчатки стало очевидным, что для испытания ракеты на полную дальность (14000 тысяч километров) необходимо создать полигон в центральной части Тихого океана. Для измерений точности падения головных частей межконтинентальных баллистических ракет в 1959 году были построены плавучие измерительные пункты - экспедиционные океанографические суда <Сибирь>, <Сахалин>, <Сучан> и <Чукотка>.
     
 
     (продолжение)
     Максюта Ю.И. (командир экспедиции первого отдельного морского плавучего измерительного комплекса ВМФ СССР). Февраль 1961 года. Борт ЭОС <Сибирь>, флагманского корабля ТОГЭ-4. Специальный отряд советских экспедиционных океанографических судов возвращался на свою базу. Позади была полуторамесячная работа, связанная с измерениями параметров полёта головных частей новых боевых ракет. Словом, будни морских исследователей. Моряки устали от каприза океана. Февраль в сороковых широтах Тихого океана славится особым постоянством погоды: непрерывный шторм 6-8 баллов. Но не изматывающая качка, ни крен, достигающий порой 40 градусов, не были помехой работе. Специалисты работали над расшифровкой полученных данных, готовили отчёты и жили возвращением на Камчатку. Настроение у всех было приподнятое, боевая задача была выполнена, щемящее чувство тоски по дому манило к родным берегам. Отряд держал курс на север, до Петропавловска оставалось восемь суток хода. Из штаба на борт флагмана поступила телеграмма: <Отставить возвращение, задержаться в районе>. Сразу вспомнились слова Главного конструктора, сказанные руководителям - 6 - экспедиции на совещании в конце 1960 года: - <Вы нам хорошо помогаете, спасибо, - говорил С.П.Королёв, - но впереди сложная работа. Она более ответственная. Права на ошибку нет. Нужна исключительная точность. Вы понимаете, о чём я говорю? Речь идёт о качественно новом эксперименте в космосе>. Тогда мы поняли: скоро полетит человек. Перед выходом в плавание меня предупредили: по получении телеграммы возможны изменения в планах работ, подробности в опечатанном конверте, который вскроете, получив особое распоряжение. И вот оно поступило! Вскрыв пакет с документацией, не без волнения узнали, предстоит работа по космическому кораблю с человеком на борту. В документах указывались координаты точек работы судов, технология работы, порядок передачи экстренной и текущей информации. Особое внимание обращалось на срочность снятия телеметрических параметров о состоянии человека. Среди бумаг особое внимание обратил на себя лист с рисунком, где был изображён контур человека в скафандре, напоминающем водолазный костюм. На скафандре было проставлено около десятка точек с номерами телеметрических каналов: частота пульса и дыхания космонавта, давление и температура внутри скафандра и другие. В качестве основной задачи нам было необходимо принять и срочно передать по радиоканалам в Тюратам и Центр состояние двух параметров - пульс и дыхание. В схеме расстановки судов по точкам работы обратило на себя внимание необычное построение судов. Если на боевых работах суда располагались кучно, на небольшом удалении друг от друга, то теперь требовалось расставить их вдоль трассы полёта космического корабля, от сорокового градуса северной широты до восьмого градуса южной широты с интервалами 700 - 900 миль. Для прибытия судов в эти точки к 12 апреля времени оставалось мало, поэтому совещание на борту флагмана было коротким. Корабли разошлись по своим курсам, их повели опытные моряки, за плечами которых не одна <кругосветка>. Вскоре поступила новая разъяснительная телеграмма: при выполне- нии основной задачи быть готовым (при необходимости) вступить в двустороннюю связь с космонавтом, быть готовыми к использованию корабельных вертолётов, плавсредств и обеспечению поисково-спасательных работ в необходимом масштабе. Двигаясь в рабочие точки, начали тренировки по предстоящей работе. Принимаемые телеметрической станцией <Трал-К> параметры записываются на киноплёнках фотореги- страторов. В темпе приёма сигнала каждый канал можно отслеживать на электронных трубках визуального наблюдения. Среди множества параметров о работе бортовых систем космического корабля в оперативном порядке ЦУП интересовали только два параметра. При проведении тренировок на станциях возникло хорошее рационализаторское предложение, позволяющее передать информацию в темпе приёма сигнала. Значения двух интересующих Центр параметров можно было снять с экрана индикатора электронной лучевой трубки. Телеметрический сигнал выглядит на электронной трубке в виде крупной гребёнки, лежащей зубцами вверх. Зубцы разной высоты сигнализируют работу датчиков непре- рывных сигналов. Переменные величины отображаются на трубке пичками изменяемой высоты, их вертикали подпрыгивают снизу вверх с частотой изменения этих параметров. Точно определив на гребёнке местоположение интересующего канала, можно измерить частоту его изменения по запуску секундомера, просчитав количество его пиковых значений в минуту. Это и было простым рационализаторским предложением. А для того, чтобы безошибочно найти два нужных канала среди десятков других, используя сигнал бортового имитатора, на поверхности электронных трубок наклеили бумажные полоски-указатели. Наступило 12 апреля. Фоторегистраторы станции <Трал-К> зарядили кинолентой, в фотолаборатории задействовали проявочную машину, в лаборатории дешифровки приготовили бланки для описания параметров.
     - 7 - По 30-минутной готовности на кораблях объявили боевую тревогу, операторы заняли свои рабочие места, включили станции. Поступила циркулярная телеграмма из Тюратама, её зачитали по судовой трансляции: <Точное время старта 9 часов, 6 минут 59,7 сек.>. Старт состоялся, а значит, через 25-30 минут КК будет в зоне нашей радиовидимости. Подошло время <ноль>, начала нашего приёма информации. . Отдаётся команда: <Антенны в первую точку целеуказаний!> Левая рука оператора на ручке подстройки АРУ приёмника станции, правой делаются переключения на других блоках. Отдаётся следующая команда: <Протяжка, запись!> Все фоторегистраторы тихо застрекотали. От нарастающего волнения застучало в висках. Кажется, и время вышло, а сигнала нет и нет. Вдруг, на экранах ЭЛТ замелькала россыпь, стрелка АРУ энергично заходила влево вправо. Сделано несколько плавных движений ручкой подстройки и на трубках индикаторов появился знакомый по тренировкам устойчивый сигнал в виде гребёнки со сломанными зубьями. Сердце забилось радостно. Приёмник станции переключён на автомат (АРУ), оператор докладывает на КП: <Есть устойчивый сигнал>. Далее всё как на тренировках. Начальник станции быстро находит среди пичков сигнала параметр пульса, выкрикивает <Ноль>, старшина станции нажимает кнопку секундомера, идёт отсчёт пичков до конца текущей минуты. Через 60 сек. старшина командует: <Стоп>. Начальник повторяет цифру <76>. Она вносится в заранее подготовленный бланк и по телеграфу срочно передаётся в ЦУП и Тюратам. Таким же образом отсчитан параметр дыхания. Через последующие 60 секунд счёт прервался на цифре <22>, которая стремительно вписана в следующую телеграмму. Таким образом, следящие за полётом космонавта специалисты ЦУПа и Главный конструктор, сидящий в бункере космодрома получили нужную информацию в темпе её приёма. Работа продолжается, на всякий случай ещё раз, для проверки себя обсчитали пульс и дыхание, всё совпадает. Через пять - шесть минут сигнал снова <посыпал> шумами и пропал, космический корабль скрылся за горизонтом. В это время контроль за его полё- том начал другой наш корабль и так далее эстафета продолжалась. Космонавт не вызвал корабли на связь, а это говорило о том, как говорят моряки, на борту всё идёт по штатному расписанию. Наша работа на этом не закончилась, проявляются киноленты, на столах дешифровщиков снимаются отдельные параметры по запросам из Центра. После отбоя <Боевой тревоги> офицеры и матросы высыпали на верхнюю палубу, выражая свой бесконечный восторг очередному успеху советской космонавтики. Всех тогда особенно волновал один вопрос: кто же он, этот советский Колумб 20-го века, взлетевший на ракете в Поднебесную? У диаскопов дешифровщики снимали звучащие музыкой параметры о работе бортовых систем и жизнедеятельности космонавта. Их тоже волновал только один вопрос: кто он, когда приземлится. Вдруг по судовой трансляции раздались позывные Кремля. Все замерли от волнения, а знакомый всем голос Левитана прозвучал раскатом грома: <Сообщение ТАСС. Сегодня в Советском Союзе, : - советский гражданин, майор Гагарин Юрий Алексеевич >. Государственная комиссия в своей телеграмме поблагодарила моряков-тихоокеанцев за работу. Корабли взяли курс к родным берегам. Портрет космонавта увидели в газетах, вернувшись в Петропавловск-Камчатский.
     Быструшкин В.В. ( 09.40 МСК - Московское время, борт т/х <Краснодар> ): Получили телеграмму из ЦУПа: <Старт успешный, корабль выведен на орбиту, его пилотирует космонавт Юрий Гагарин>. Погода в районе работы в этот день не отличалась от других дней года на экваторе, яркий солнечный день, штиль. Судно медленным ходом идёт курсом на юго-запад, антенны выставлены по целеуказаниям. Через час после старта с <Востока> приняли устойчивый сигнал. Система ориентации КК на посадку сработала нормально. Операторы - 8 - станции <Трал> в темпе приёма сигнала визуально зафиксировали прохождение команд на включение тормозного двигателя (команда КЗ) и выключение двигателя (команда ГК). Точно зафиксирована продолжительность работы ТДУ. Телеграммы оперативных донесений срочно переданы в Москву, через две - три минуты от начала приёма телеметрии они были в ЦУПе. Особенностью работы было резкое пропадание сигнала в конце зоны радиовидимости. На КК <Восток всё прошло по штатной программе, и из наших донесений было видно, корабль должен приземлиться в расчётной точке. В душном трюме ещё долго кипела работа: в фотолаборатории продолжали проявку многометровых отрезков киноплёнки. Ещё сырую, не высохшую до конца ленту дешифровщики просматривали на столах, анализировали параметры работы бортовых систем корабля для передачи в ЦУП второго потока телеметрических измерений. На судне царила атмосфера радости и гордости за новый успех в освоении космоса. Первый помощник капитана к этому моменту успел вывесить огромный транспарант: <Да здравствует первый в Мире космонавт Юрий Гагарин!> и торжественно провёл импровизированный митинг. Из ЦУПа поступила телеграмма на имя начальника экспедиции. В телеграмме за подписями Н.С.Хрущёва, С.П.Королёва и А.И.Соколова выражена благодарность всему составу судна за отлично выполненную работу. Также в телеграмме сообщалось: все участники этой работы будут отмечены правительственными наградами. Получив многообещающую телеграмму, судно взяло курс в порт приписки. Следующая телеграмма обязывала начальников всех плавучих телеметрических пунктов согласовать с руководством экипажа и представить в ЦУП по пять человек от каждой судовой команды для награждения орденами и медалями СССР. От судовой команды т/х <Краснодар> для награждения были представлены: капитан судна Рослов А.А. - орден Ленина, старший механик судна, Умысков М.Т - орден <Знак почёта>; начальник судовой радиостанции - орден <Знак почёта>; матросы палубной команды (2 чел.) - медали <За трудовую доблесть>. 7 мая тх <Краснодар> прибыл в Одессу. Экспедицию встречали представители Института, материалы регистрации по КК 3КА &#8470;&#8470; 1,2,3 были переданы им для дальнейшего детального анализа работы бортовых систем космических кораблей. 10 мая члены экспедиции с чувством выполненного долга вернулись в Москву. Члены экипажа, представленные для награждения также прибыли в Москву. Капитану судна Рослову А.А. орден Ленина был вручён в Кремле, другим членам экипажа ордена и медали вручали в Министерстве морского флота СССР. Наград членам экспедиции не досталось. То ли в телеграмме было упущено слово <экспедиция>, или награды для сотрудников экспедиции разделили высокие руководители между собой - история об этом умалчивает. Но вскоре награждённым вдруг оказался только один сотрудник ПТК - начальник экспедиции т/х <Краснодар>. Его представляли к награждению медалью <За боевые заслуги>. Принять эту медаль Василий Васильевич отказался, за что попал в немилость со стороны парткома Института, который подобных случаев не прощал. Командование Института, разобравшись, попыталось исправить свою ошибку, но, как говорят, поезд уже ушёл: Прошло много лет, на смену наспех оборудованным судам пришли комфортабельные, оснащённые совершенной техникой научно-исследовательские суда Космического флота. Новые плавучие измерительные пункты и новейшие плавучие командно-измерительные комплексы внесли огромный вклад в развитие советской космонавтики. Такие научно-исследовательские суда, как <Космонавт Владимир Комаров>, <Академик Сергей Королёв>, <Космонавт Юрий Гагарин>, способные <достать> своими антеннами Луну, известны во всём мире. Я горжусь тем, что строил эти уникальные суда. Без них во времена бурного развития советской космонавтики не обходились стыковки и посадки,
     - 9 - они могли автономно управлять полётом космических станций. В их проектировании и строительстве был учтён и мой личный опыт, накопленный в тех <закрытых> от постороннего глаза, рейсах на первых судах Атлантического измерительного комплекса.
     От редакции. 12 апреля в московском Культурном центре <Митино> соберутся на свою традиционную встречу седые ветераны Морского космического флота. С каждым годом их становится меньше и меньше. Да и судов, некогда самого крупного в мире Космическо- го флота, почти не осталось. Точнее, от 25-ти не у дел остаются чудом уцелевшие два судна на Балтике и один корабль на Камчатке. Чтобы как-то сохранить историческую память об уникальном флоте, моряки из Атлантического и Тихоокеанского флота объединились в Клуб ветеранов Морского космического флота и своими руками создают музей. Частые посетители Музея -школьники. Дети часто задают вопрос, для чего на Ваших судах были такие большие антенны? Ответ экскурсовода прост, но как обычно ошеломляет школьников: для того, чтобы советские космонавты не пролетели мимо Луны и могли благополучно вернуться на Землю. Да, именно для этого были построены три крупных судна, и только они, в рамках первых лунных программ, могли скорректировать полёт космических кораблей на окололунных пространствах, и, опять-таки, только из Атлантики. Оставим за рамками этой статьи рассуждения на тему, кто виноват? Давайте задумаемся о том, что ответит через десяток лет учитель на вопрос своего ученика, зачем строили такие корабли? Или может быть, этот факт из новейшей истории не заслуживает упоминания в школьных учебниках будущего? Люди быстро привыкают ко всему необычному. Перестав удивляться своему очередному достижению, человечество берётся за следующую, ещё более фантастическую и, на первый взгляд, неразрешимую задачу. И так будет всегда! Пройдут годы, но память о первопроходцах морской ракетно-космической целины не погаснет в сердцах тех, кто продолжит штурм космоса, в том числе и с широт океанских.
     Адрес музея: 123368, Москва, ул. Митинская, дом 31, стр.1. Культурный центр <Митино>. Тел. 567-50-06.

     Вместе с текстом на СD-диске переданы фотоматериалы, карта с силуэтами кораблей ТОГЭ-4 и ПТК НИИ-4, логотипы, рисунки и другое для дизайнерского оформления статьи в апрельский номер (2003г) журнала <Новости космонавтики>.Весь материал подготовил А.Капитанов 07.03.2003г. 20 марта редакция сообщила, что не будет публиковать материал в апрельском номере, поместит его в мартовском выпуске, т.к. в апрельском напечатают воспоминания однокласника и приятеля Ю.А.Гагарина.
     28.03.2003г. Уточнение от ветерана ТОГЭ-4 Аркадия Петровича БАЧУРИНА по коорди-натам точек работы кораблей в Тихом океане, они следующие: ЭОС <Сибирь> - 40 гр.Се-верной широты; ЭОС <Сучан> - 16 градусов Северной широты; ЭОС <Сахалин> - 08 гра- дусов Южной широты. Долгота точек работы судов - вдоль реальной трассы полёта КК <Восток>. ЭОС <Чукотка> в то время не имела телеметрической аппаратуры и во время этой работы была задействована в качестве судна-ретранслятора для резервной связи. <Чукотка> была в промежуточной точке между флагманским судном <Сибирь> и базовым портом судов ТОГЭ-4, Петропавловском-Камчатским. Таким образом, на карте, с севера на юг нужно расставить корабли ТОГЭ-4 в последо-вательности: <Чукотка>, по трассе полёта: <Сибирь>, <Сучан>, <Сахалин>.